Горячая пища доставляется в зеленном термосе объемом, примерно, ведро. Этот термос имеет овальную форму и переносится на спине на ремнях, как вещмешок Хлеб доставляется буханками тоже в вещмешке. За пищей отправляются два человека: старшина и писарь. Были такие случаи, когда в хлебе обнаруживали пулю.
Для еды все вылезают из траншеи и садятся в кружок. Однажды, мы обедали таким образом, как вдруг на небе вспыхивает осветительная ракета. Мы все ложимся и прижимаемся к земле. Вот ракета погасла и, все снова принимаются за еду. Вдруг, Петров кричит: «Братцы! Пуля!» и вынимает изо рта немецкую пулю, которая застряла в хлебе. Обед мы доели и снова по местам. Вот и все! Война сплошные приключения!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПЕРЕПРАВА
Немцы отошли на новые позиции и наш полк, построившись в походную колонну, двинулся на запад. Стрелковые, пулеметные и минометные роты, батареи противотанковых орудий, полковая артиллерия, кухни, обоз. Бесконечная серая лента двигалась и, казалось, что этой ленте не будет конца. Начало этой ленты скрывалось далеко впереди за горизонтом, а конец ее тоже не был виден.
Здесь боев не было. Довольно часто на нашем пути встречались совершенно не тронутые войной деревни. Мы проходили их, не останавливаясь.
В одной деревне на крылечке стояла дряхлая старушка. Выйдя из строя, подхожу к ней.
— У вас, наверное, плохо с хлебом?
— А с чего нам было бы хорошо? — вопросом на вопрос ответила старушка. Тон, которым сказала это старушка, был немного вызывающем. Это меня удивило..
— У меня в вещмешке есть хлеб. Могу его вам отдать!
Бурной радости старушка не проявила. На ее лице угадывалось, скорее, безразличие. Развязываю вещмешок и отдаю ей две краюхи хлеба. Она приняла хлеб и скупо поблагодарила. Это для меня было непонятно. С началом войны в тылу было очень голодно. Там это вызвало бы радость, а здесь безразличие. Непонятно, почему!
Старушка, указывая взглядом на двух парней, проходивших мимо, сказала: — «Сволочи в золоте ходят!» Спрашиваю: — «А, почему?» После этого вопроса взглянул на ее лицо. Даже обомлел. Столько ненависти было на ее лице. Хотел повторить свой вопрос, но куда там. Она скрылась в избе, с шумом захлопнув за собой дверь.
Теперь надо догонять свою роту. Это не так просто, как кажется на первый взгляд! Колонна тоже движется. Недаром народная мудрость учит, что последнее дело ждать, да догонять.
Гуляеву, который шел рядом, рассказываю об этой старушке и о двух парнях. На мой недоуменный вопрос, как все это понимать, он сказал, что эти парни, видимо, партизаны.
Помолчав немного, он сказал, что во время войны власти нет и самое выгодное дело объявить себя партизаном. Это дает возможность заходить в деревни, незанятые немцами, и требовать у жителей продукты питания, одежду и все, что надо для жизни. Если добром не отдают, то можно применить и силу. Ну, а сражаться с немцами необязательно. Вот это и вызывает жгучую ненависть жителей к этим, так называемым партизанам.
На мой вопрос, откуда он все это знает, Гуляев улыбнулся и сказал, что земля слухами полниться. Уже после краха социализма было опубликовано в печати, что крупное партизанское соединение совершило большой марш по тылам противника, но ни разу не вступило с ним в бой.
Колонна втягивается в другую деревушку. Вдоль улицы деревья и на каждом повешенный. Читатель, наверное, уже убедился, что у меня очень развито любопытство. До всего есть дело!
Снова выхожу из строя. Рассматриваю каждого повешенного. Их восемь человек всех возрастов: дети, старики, люди среднего возраста. А вот и местный житель — старичок с ноготок. Разговорились. На мой вопрос, кто их повесил, старик с удивлением посмотрел на меня и сказал, что это дело немцев. На мой вопрос, что же они сделали, что фрицы с ними так жестоко расправились, старик рассказал следующее..
Это еврейская семья. Они шли по лесу, надеясь попасть на территорию, контролируемую нашими войсками, но сбились с пути. К своей радости, они встретили мужика, который ехал, по лесной дороге на подводе. Евреи показали мужику золотой портсигар, пообещали отдать его, если он привезет их на территорию, занятую нашими войсками. Мужик согласился. Все уселись на телегу и приехали в эту деревеньку к домику, в котором располагалась немецкая комендатура. Когда фрицы узнали, куда эти евреи направлялись, то их участь была решена.
Один фриц принес восемь веревок и, телега поехала, останавливаясь под деревьями, на которые и вешали этих людей. Вот такую грустную историю поведал мне местный житель.
На меня произвел большое впечатление строгий порядок обеспечения наших войск водой. Как только мы входили в деревню, сразу же появлялось специальное воинское подразделение, которое выставляло часовых у всех источников воды. Обычно, такими источниками были колодцы. Затем проверялась вода — не отравлена ли она. Только после этого разрешалось брать воду из одного колодца, вода в котором была проверена. К другим колодцам часовые и близко не подпускали
Посты у всех колодцев, были круглосуточными. Войска приходили, уходили, а часовой всегда был на своем посту. Этот очень жесткий порядок гарантировал полную безопасность нашим войскам в обеспечении водой.
Мы были в поле зрения противника. Однажды мы в этом убедились. Как всегда входим в деревню, а часовые у колодцев уже тут, как тут. Колодец, из которого разрешили брать воду, был оснащен журавлем. Это длинная жердь, покачивающаяся на опоре. На длинном конце привязано ведро, а на коротком — груз.
Все бросились к колодцу. В походе всегда хочется пить. Журавель заработал. Вверх — вниз, вверх — вниз. Видимо, немцы засекли эти движения журавля и открыли по колодцу артиллерийский огонь из орудий крупного калибра. Пока шла пристрелка: перелет — недолет, мы спокойно набирали воду. Однако, как только фрицы определили прицел, снаряды стали рваться недалеко от колодца. Пришлось срочно, как говорится, сматывать удочки.
Мы отбежали от колодца на довольно большое расстояние. Оглядываюсь и вижу, что часовой остался у колодца. Только залег. Вот такая дисциплина была у охраны источников воды!
Следующая деревня. Об этой деревне правильнее говорить в пошедшем времени, так как деревня полностью сожжена. Фрицы только, что оставили ее Кругом торчали печные трубы, но, если сойти с дороги и приблизится к такой трубе, можно увидеть догорающие бревна.. Мы быстро наловчились использовать их
Поставишь на эти бревна котелок с водой — одна минута и чай готов. Конечно, это был не чай, а горячая вода. Непонятно, почему ее мы называли чаем. В то время мы и не думали, что вода закипает на несчастье людей, оставшихся без крова, а иногда, сгоревших вместе с избой.
Так вот и двигался наш полк от одной деревни к другой, от одной трагедии к другой. Впрочем, вся война это одна большая трагедия. На привалах всегда завязывались беседы. Иначе можно было умереть от скуки. И вот во время такой беседы Зайцев спросил меня о том, что это везде серп и молот? На звездочках на фуражках, на знаменах, да кругом. Куда не глянешь везде серп и молот. Для чего это?
Этот вопрос меня обрадовал. Чувствую свое превосходство над стариком. Ведь нам еще в первом классе рассказали об этом. Значит, был прав Великий, который сказал: — «Учись мой сын! Наука сокращает опыт быстротекущей жизни!» Чувствую, себя и ростом повыше. Плечи развернул! Смерил старика презрительным взглядом. Медленно, с чувством собственного достоинства, начал свое поучение. Рассказываю, что это символ союза рабочих и крестьян. Молот — орудие труда рабочего. Даже, песню про молот, сложили.